Как известно, буква «Ñ» – уникальна, такой буквы нет ни в одном алфавите, она является воплощением всего испанского и даже обладает собственным законодательным охранным декретом.
Это настоящий самодостаточный символ Испании, но рассказ сейчас пойдет не об Испании, а о ее бывших заморских владениях, где все-таки много чего оказалось унаследовано от бывшего величия испанской Короны. Мексика стала первой континентальной территорией, подчиненной конкистадорами, и хоть сейчас ведутся разговоры о губительном влиянии завоевания и разрушении прежней культуры, тем не менее колониальное влияние заметно в Мексике повсюду. Мало того, Мексика тоже имеет уникальное «алфавитное» отличие – только здесь буква «Х» произносится на ацтекский манер в названии страны.
Мексиканский писатель Октавио Пас (Octavio Paz) сказал, что мексиканцы – это народ, находящийся в постоянном поиске собственной идентичности, тщетно пытающийся понять, кто они, откуда пришли и куда идут (los mexicanos son un pueblo que se agita en la eterna búsqueda de su identidad, una nación que se ocupa desesperadamente por lo qué son, de donde vienen y hacia donde van).
Но вот Альфаро Сикейрос (José David Alfaro Siqueiros) точно знал, куда он идет и сознательно шел по избранному пути всю свою жизнь. Его жизнь похожа на увлекательный роман, а сам настоящий полковник (да-да, звание полковника он получил в результате участия в боях Гражданской войны в Испании, и даже книгу написал «Me llamaban el Coronelazo» (Меня называли лихим полковником)) постоянно находился в борьбе за светлое будущее. В конце 20-х годов он познакомился с Сергеем Эйзенштейном, снимавшим фильм «Да здравствует Мексика!» (¡Viva México!). Давид и много лет спустя будет со страстью говорить о «Броненосце Потёмкине», а также рассказах режиссёра о задачах и методах искусства. Это знакомство окончательно определило для Сикейроса путь новаторства. Наряду с двумя другими представителями «большой тройки», Хосе Клементе Ороско и Диего Риверой, он создал новое направление искусства – мурализм (murallismo), получившее развитие в Мексике в 20-е годы XX века. Оно сочетало грандиозную монументальность формы и отражение актуальных в тот период социальных тем. Сикейрос был одним из тех, кто привлек к мексиканскому искусству внимание всего мира. Уже в зените славы, он возмущался тем, что монументальная живопись Мексики становится популярной и даже модной в США и других странах, ибо он искренне считал ее орудием революционных преобразований в Мексике. При этом сам Сикейрос частенько наведывался в ненавистный рассадник капитализма – США, где пользовался неизменным успехом. Участвовал в покушении на Троцкого, с которым у Сикейроса, преданного сталиниста, были свои счеты, за что оказался в тюрьме (где, впрочем, оказывался постоянно). Отбывал он наказание весьма своеобразно. Известный чилийский поэт Пабло Неруда (Pablo Neruda), бывший в то время секретарём чилийского посольства в Мексике, писал о Сикейросе: «Я познакомился с ним, когда он был в тюрьме, но на самом деле — вне тюрьмы, потому что вместе с комендантом этого заведения Пересом Рульфо мы ходили пропустить по рюмочке куда-нибудь, где бы не очень бросались в глаза. А поздно ночью возвращались, и я на прощанье обнимал Давида, перед тем, как он снова окажется за решёткой». В общем и целом бунтующий художник оказывался в тюрьмах семь раз, что не мешало ему творить даже в застенках. Всю жизнь был убежденным коммунистом и готов был буквально с оружием в руках сражаться за светлое будущее. Таким оружием стали его монументальные полотна и мурали, не все из которых дошли до наших дней. Да что там говорить, даже основанная им газета именовалась «Мачете» (El machete) и стала основным рупором Коммунистической партии Мексики. Буквально следовал принципу, что только революционная по содержанию художественная работа может подорвать капиталистический строй угнетателей и привести к победе пролетариата, а художник личным примером должен это наглядно иллюстрировать. При этом Сикейрос неоднократно бывал в Москве (в компании Диего Риверы в том числе) и был удостоен Ленинской премии.
А вот иллюстрацией будет натюрморт «Зеленая папайя» (Papaya verde), такой же прямолинейный, как и сам Сикейрос. Ничего лишнего, просто папайя. Для особо любопытных – посмотреть переносное значение слова «papaya» в словаре.
При чем же здесь буква «Ñ»? А она так же, как и Сикейрос - прямолинейно указывает на свою «испанистость» (hispanidad) и никогда не сдается!
